Гылавная | На Тау Кита.... | Nию | Кыртинки | Про слона | Квачики | Шы-шы-шы | мышыте |
АНДРЕЙ БАЛАНДИН Ешо Сказки про Ы |
НЕВЕЗЕНИЕ – 2 (Везение Не) Глубоководный философ, который Жилль, объясняет Ы за кофе-чаем причины невезения и наоборот в людском мире. Вот, согласно истории, когда Ы совершенно свободно держит путь по притихшим улицам, невзирая зеркалам и воплям в ухо, то люди почитают прохожего просто чудовищем и немедля, изловив сачком, отправляют в Палеонтологический музей (объев мясо), либо в Бутырскую тюрьму, радостно сообщая об паимке дизертиров, террористов и маниаков. После чего пьют водку, пляшут Таню Буланову и веселятся всю ночь. Однако, когда людям грустно в мире и покое, они извлекают сонного Ы из неостывшей постели, обзывают Любимым Дракуном, водят в детский сад напоказ, сочиняют трогательные сказки и мультфильмы, увешивая стены афишами Цырка. А затем, обливаясь слезами, зовут Лыцарей и Ивана-дурака для побеждения Дракунов и свободы девышек в темницах. После чего пьют водку, танцуют Алёну Апину и веселяться всю ночь. Ы согласно кивает флософу, что Жилль, допивает кофе-чай и привычно спешит к выходу из Палеонтологического музея, отмечая по дороге героическое избиение чучул Дракунов смелыми детишками и их палками в форме мечей. Одобрительно выкрикивает дитям поучительные фразы, поглядывая на часы. Философ, что поЖилль, вздыхая, вновь ныряет в глубины кафельного музейного бассейна. Ы решает, что быть названным приятно и даже поучительно, но не находит в этом особых (не)везений. Потому что рельсы трамвая разобраны.
Когда в краю Ы разгораются войны, мятежи и провокации, принимающие затяжной, массовый характер, значит, пора на лебединое озеро. На лебедином озере прохладно, дивный собор ПетраПавла отражается в воде. Лебеди опять же. Шеи длинные, все из себя. Хорошо Ы, да не учел он, что, в отличие от булочек всяких, кирпичи и булыжники с древней паперти собора ПетраПавла не усваиваются лебедячьими организмами. Кому смех, а кому месяц из-под воды выбираться. Такие трагедии регуулярно происходят на голубых водах лебединого озера, став основой выдающихся проызведений искусства.
Вот рано поутру начальник детдома дядя Володя в лучах восходящего Солнца уничтожает огнём содержимые мусорных бачков. При этом грозно крича, что чем больше любишь, тем больше хочешь любимую горячим утюгом промеж глаз, чтоб страдала. И всё это, дескать, чертовщина какая-то. - Идея не нова – замечает Ы, лично знакомый с топором Ф.М. Достоевскаго и похождениями факИра Фридриха Ницше. Ы задумчиво пьет кофе-чай, попутно накрепко накидывая очередной виток проволоки на яростно сопротивляющуюся Людку. Закрепляя ея в висячем неодетом состоянии в ванной. - И нету вовсе чертовщины – еще замечает Ы, слегка морщась от диких протестующих криков. – Все логично. - Во-первых, закрепленная в ванной Людка не сможет злобно греметь кастрюлей, мешая процессу сборки ракетомата на кухонном столе. - Затем общение с ванными сокровищами поможет психотерапии и человеколюбию. - И катлет больше достанется. - А самое главное, если Людка так кричит-протестует – значит, живая! В чем и ответ на поставленную проблему. Тем временем из мусорного бачка сердито и сонно выходят богатыри с клюшками, стряхивая пылающих мусоров с плеч. И вступают с дядей Володей в деловые переговоры. В прихожей Ы, одновременно, появляюсь я. Вот тут и начинается чертовщина какая-то.
Вот история радостей Ы. Бывало, в лучшие из дней, являлись к Ы две юныи девы. Одна белая, другая черная, натурально. И, обозревая их округлыи румяныи форма, слушая ласковое щебетание, Ы сердечно радовался явлению. И люди радовались, потому что любов. А вот однажды Ы прислушался к щебетаниям и с удивлением понял, что бесдуют девы, смеясь, про таракана, что Марь Ивановне за шиворот попал. И что работают девы в своём уме Главными Милицанерами. И люди радовались, потому что проснулся, мерзавец А когда Ы, вооружившись матыматикой и ножом, стал доказывать, что не является тараканом, девы недоверчиво стали звать на помощь. И люди радовались, потому что врёт, скотина А когда Ы, устав дышать угрозами и убийством, решил уйти пить кофе-чай, его всё равно поймали и усудили за Насиловании. И люди радовались, потому что так зладею и надо А когда Ы, устремив очи в небеса, стал ронять скупые слёзы под молчаливыми ледяными небесами, девы убежали встречать новый год. И люди радовались, потому что несчастнаа любов А вот сейчас Ы пьет кофе-чай и просто улыбается. А две девы нервничают, бегают кругом, про тараканов нашествие орут, ругаются нехорошо, доказывают всё подряд. Иногда плачут, очень трогательно, одежды на грудях пухлых разрывая. И стонут: «Проснись, проснись! О-О!». Да всё напрасно. Ы, просто улыбаясь, попивает себе кофе-чай. И смотрит задумчиво на двух жирных мух, у лампочки жжужжащих. И радость тихая в доме Ы. Но, правда, люди почему-то особо не рады.
Учиться – дело важное всюду. Ы, находясь с неофициальным визитом в Саудовской Аравии научился, что если гора не идет к Магомету, то Магомет зовется альпинистом. И, в целях закрепления на высотах, Ы звонит горе. Просит придти на свидань. Про любов и смысл жизни рассказывает, трогательно. Гора, расстроганная, конечно, много чего обещает, но не приходит (её, якобы, автобусом задавило) Тогда Ы направляется прямиком к горе. А она говорит: - Не будет сегодня зарплаты! И ещё говорит - Я суждена другому! И даже - Мерзавец, вы погубили мою молодость! А, бывало, ничего не говорит, просто в истерике бьется, мычит и плачет. Ы, понятно, тут же разворачивается и, отправляется домой, громко лязгая гусеницами, добивая оставшиеся очаги сопротивления и ставя пленных лицом к стене руки за голову. Такой оригинальный способ организации радостных и регулярных поездок домой узнал Ы благодаря неофициальному дружескому визиту в Саудовскую Аравию. |