На улице Пятнадцати Павших В Один И Тот Же День И Час Героев Революции Одна Тысяча Девятьсот Пятого Года, в доме номер три, квартира двадцать девять, случилось непредвиденное, а именно: девятнадцатого ноября сего года глава семьи Волобуевых, Волобуев, во всеуслышанье назвал себя груздем. Сделал он это на редкость беспардонно - выскочив из спальни в одной майке с трусами, грозно сверкая глазами и размахивая руками над головой.
- Пап... ты чего? - испуганно спросил малолетний сынишка, четвёртые сутки не слезавший с горшка.
- Я груздь! - истошно крикнул глава семьи Волобуев и приблизил к лицу ребёнка безумные глаза: - Понимаешь ты, засранец? Я груздь!
- Подумаешь... груздь! - разочаровался тот. - А я баобаб, который растёт в горшке.
- Что случилось? - вбежала в кухню встревоженная мать.
- Да ничего особенного, - махнул рукой малолетний сынишка, не осознавший масштаба перемен. - Вот... отец груздем назвался.
- Да быть такого не может! - вскричала встревоженная мать и повернулась в сторону главы семьи Волобуева. - Неужели это правда?
- Правда, - насупился глава семьи Волобуев.
- Не верю, - сказала встревоженная мать. - Ну-ка, назовись ещё раз.
- Я груздь, - назвался глава семьи Волобуев.
Встревоженная мать с трудом удержалась на стройных ногах.
Новость быстро разнеслась по всему дому: слышали - глава семьи Волобуев
назвался груздем!
Оказалось, что слышали все.
Обеспокоенные соседи, помявшись в прихожей, заходили в гостиную, смотрели на главу семьи Волобуева, качали головами и удалялись скорбной колонной, ненадолго задерживаясь возле встревоженной матери (с того памятного дня переодевшейся во всё чёрное), чтобы спросить:
- А он прежде когда-нибудь назывался груздем?
Встревоженная мать качала головой, глотая большими глотками обжигающие слёзы.
Наконец из областного Центра народных ремёсел привезли сделанный на заказ кузов. Изготовлен был кузов мастером Охапкиной, у которой на работу эту ушла неделя - причём на всём её протяжении мастер Охапкина брюзжала: "Совсем они, грибники эти, с ума посходили! Скоро для них контейнеры плести придётся..."
Церемонию обставили торжественно. Мускулистый сосед внёс кузов и поставил его посередине кухни, чуть потеснив засранца, вторую неделю не слезавшего с горшка. Кузов напоминал саркофаг.
- Полезай! - кивнула на кузов встревоженная мать, обратив взоры к главе семьи Волобуеву.
Глава семьи Волобуев смотрел затравленно и не полезал.
Соседи, подождав некоторое время, начали сужать вокруг главы семьи Волобуева кольцо оцепления.
- Добром полезай, - посоветовал самый мускулистый, стряхивая со щеки непрошеную слезу.
Глава семьи Волобуев, со всей очевидностью, приготовился к борьбе не на жизнь, а на смерть.
- Пап... полезай, - рыдая взмолился засранец, не покидая горшка.
Борьба была славная...
Первые полчаса перевес был явно на стороне главы семьи Волобуева, но, когда подоспели свежие соседи, их победа стала только вопросом времени.
Глава семьи Волобуев не сдался живым: он погиб в борьбе.
Бренные останки главы семьи Волобуева положили в кузов и захоронили под сливою в саду. Встав с горшка, малолетний сынишка нацарапал на сливе имя отца: "Груздь".
Ровно через два дня встевоженная мать вышла замуж за совершенно другого человека, который месяца три спустя оказался поганкой.


*


другие ыстории

Афтор жывёт там